«Запрет дрифтерного промысла уменьшил число российских флагов над морем на 16 единиц»

На вопросы нашей газеты о морском промысле лососей отвечает Сергей Синяков.

Для справки. Сергей Синяков окончил МГУ им. М. В. Ломоносова, аспирантуру в Ленинграде. Кандидат географических наук. Работал в КамчатНИРО (камчатском отделении ТИНРО) с 1983 года. В 1993 – 1998 годах заведовал лабораторией динамики численности и прогнозирования лососей. В 1998 – 2002 годах – директор института. Ныне работает заведующим лабораторией экономики и статистики рыбохозяйственного комплекса ВНИРО.

-Сергей Анатольевич, считаете ли возможным приспособить орудия лова, которые ВНИРО предложил взамен дрифтерных сетей, под дрифтерный промысел? А именно в этом обвинили капитанов и владельцев семи судов, задержанных в прошлом году на промысле лосося у берегов Камчатки.

— Точный и полный ответ на этот вопрос требует ответов сразу на три вопроса: что есть «дрифтерный промысел»? что «ВНИРО предложил взамен дрифтерных сетей»? в чем именно и на каком основании обвинили «капитанов и владельцев семи судов»?

Что есть «дрифтерный промысел»?Термин дрифтерный означает только то, что промысел ведется дрейфующим орудием лова, т.е., перемещающимся вместе с водной массой, в которой оно находится. И ничего более. Например, п. 18.21 Правил рыболовства для Дальневосточного рыбохозяйственного бассейна (далее Правила рыболовства) разрешает ловить лосось в территориальном море ставными сетями, но запрещает дрифтерными. Ставные сети ничем не отличаются от дрифтерных, кроме того, что прикреплены ко дну якорями или иным грузом. Это одни и те же сети. Стоит перерезать якорный канат и разрешенные ставные сети превратятся в запрещенные дрифтерные.

Таким образом, промысел любым дрейфующим орудием лова (сетями, ярусом, ловушками и т.п.) является дрифтерным, а промысел тем же орудием лова, но заякоренным или буксируемым судном, дрифтерным не является. Все дрейфующие или заякоренные орудия лова, в которые рыба заходит сама, называются пассивными, а буксируемые судном и настигающие рыбу (трал, кошельковый невод, снюрревод и т.п.) называются активными.

Что «ВНИРО предложилвзамен дрифтерных сетей»?ВНИРО взамен дрифтерных сетей предложил орудие лова под названием поверхностные ловушки.

Ловушкой называются пассивные объемные (трехмерные) орудия лова, основанные на самопроизвольном заходе рыбы.

В простейшем случае – это каркас, обтянутый сетью, выход из которого затруднен, по сравнению с входом, например, крабовая ловушка.

В более сложном варианте – это ставной невод, в котором объемный элемент (сама ловушка) дополнен плоским направляющим элементом (центральным крылом), представляющим сеть, один конец которой упирается в берег, а другой во вход ловушки. Именно этим орудием лова добывается почти весь лосось на Камчатке и всем Дальнем Востоке.

Поверхностная ловушка состоит из одного объемного элемента – самой ловушки (сетного мешка из трех пересекающихся сетных полотен) и двух плоских элементов (сетных крыльев по её бокам). Конструктивно она аналогична ставному неводу: ловушка должна удерживать рыбу, а крылья способствовать заходу в нее. Но по технологии изготовления и условиям применения есть принципиальные различия. Ставной невод – отработанная десятилетиями жесткая конструкция, прикрепленная ко дну многими сотнями мешков с песком. Он ставится один раз в путину и не имеет ограничений по весу и объему сетного полотна.

Поверхностная ловушка, согласно названию, предназначена для работы в поверхностном слое воды, на больших глубинах, где невозможно сохранять жесткость конструкции путем крепления ко дну. Поэтому сохранение геометрической формы достигается за счет гидродинамических свойств сетного полотна.

В исключительной экономической зоне РФ (ИЭЗ РФ) лососи не образуют столь плотных скоплений как у берега, поэтому поверхностная ловушка должна иметь длинные крылья, чтобы облавливать большой фронт движущейся рыбы. По этой причине крылья поверхностной ловушки имеют длину по 2 км. Объем самой ловушки составляет около 1000 кубических метров, что позволяет даже при 5 % ее заполнении удерживать не менее 20 -30 т рыбы. При таких больших размерах поверхностная ловушка должна иметь небольшие объем и массу сетного полотна, позволяющие размещение на судне и, в отличие от ставного невода, ежедневную постановку и выборку. Таким образом, применявшаяся в 2016 году поверхностная ловушка по конструктивному замыслу представляла свободно плавающий аналог ставного невода для применения в ИЭЗ РФ.

Академическая энциклопедия (http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_tech/1056/%D1%80%D1%8B%D0%B1%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D1%8B%D0%B5), классификатор орудий лова ООН (Cochrane, K.L. (ed.) A fishery manager's guidebook. Management measures and their application. FAO Fisheries Technical Paper. No. 424. Rome, FAO. 2002. 231p.), официальный нормативно-правовой документ Росрыболовства (Письмо Росрыболовства от 7 апреля 2011 года N 1846-ВБ/У02 «Об изготовлении промыслового журнала и производстве записей в нем.») безоговорочно относят ловушки к пассивным орудиям лова. Это означает, что ловушка, разработанная ВНИРО, может быть либо неподвижным (заякоренным), либо дрейфующим орудием лова. Поскольку эта ловушка разработана для применения в районах исключительной экономической зоны России, где глубины могут превышать 6 км, она не может быть заякорена. Следовательно, разработанная ВНИРО и указанная в п.18.21 Правил рыболовства ловушка может быть только дрейфующей, а промысел этой ловушкой только дрифтерным. Следовательно, «взамен дрифтерных сетей», то есть дрифтерного промысла сетями ВНИРО, предложил дрифтерный промысел ловушками.

В чем именно и на каком основании обвинили «капитанов и владельцев семи судов»? Сразу необходимо уточнить, что ловушки разработки ВНИРО применяли 5 судов из семи, а два судна ловили орудиями лова, разработанными, кажется, ТИНРО.

Я буду говорить об обвинениях, связанных с ловушками ВНИРО, о которых вы спрашиваете. О них сужу не понаслышке, а из официальных материалов дела, с которыми знаком в полном объеме, как эксперт, участвовавший в судебных заседаниях.

Самым точным ответом на вопрос, в чем обвинили капитанов и владельцев судов будет цитата из документа: «Определение о возбуждении дела об административном правонарушении и проведении административного расследования» от 24.06.2015 г., (далее – Определение), на 8-м листе которого записано: «Анализируя материал изготовления и порядок использования ловушек бортовых поверхностных, прихожу к выводу, что в период с 01.06.2016 года по 22.06.2016 года судно СРТМ «Леонид Ходыко» под руководством капитана Григоренко Юрия Афанасьевича осуществляло промышленное рыболовство в части добычи (вылов) орудиями лова, определяющим условием удержания обловленных гидробионтов и формирования улова которых является объячеивание объектов лова. Объячеивание как принцип и способ лова присуще только объячеивающим орудиям добычи (вылова) и запрещено действующим законодательством РФ к применению при добыче (вылове) анадромных видов рыб в ИЭЗ РФ».

То есть, поверхностные ловушки назвали запрещенным орудием лова, поскольку в них есть объячеивание, по мнению лица, составившего Определение, «запрещенное законодательством». Ничего кроме «запрещенного законодательством» «объячеивания» рыбакам не предъявлено. На нем построено все обвинение.

Но действительно ли запрещено объячеивание? Лучшим ответом на этот вопрос также будет цитата из документа ФПС ФСБ «Акт осмотра судна «Леонид Ходыко» от 15.06.2016: «Таким образом, имеются признаки, указывающие на применение объячеивающего орудия лова (захват (объячеивание) рыбы при попытке пройти сквозь ячею сетного полотна или запутывание ее нитями свободных ячей при попытке освободиться от удержания). Между тем, Правила рыболовства для ДВРХБ не регламентированы требования к поверхностным ловушкам, используемых при добыче анадромных видов рыб, а также не содержат допуска или запрета объячеивания рыбы при использовании данного орудия лова. На основании вышеизложенного, нарушений природоохранного законодательства РФ не выявлено».

Получается, что уполномоченное должностное лицо ФПС ФСБ в официальном документе указало на отсутствие запрета объячеивания и установило законность применения орудия лова на основании того, что по конструкции оно является поверхностной ловушкой, разрешенной пунктом 18.21 Правил рыболовства. За период промысла 1- 23 июня 2016 г. было 5 (!) таких официальных актов ФПС ФСБ, указавших на отсутствие запрета объячеивания и законность применения поверхностных ловушек.

Более того, должностное лицо ФПС ФСБ капитан Захаров П.А. в Протоколе по делу об АПН № 9862/1194 -16 от 11 ноября 2016 обвинил рыбаков в использовании объячеивания как запрещенного способа лова, а во время судебного заседания отрицал такой запрет: «Ляшенко В.В. — Захарову: Объячеивание рыбы в ИЭЗ в РФ при добыче анадромных видов рыб запрещено или нет? Захаров: Объячеивание как способ лова не запрещен».(Протокол судебного заседания по делу№ 5-16/2017 ЗАО «Шумшу Ко.ЛТД.»л. 11).

Таким образом, полный ответ на ваш вопрос следующий.ВНИРО взамен запрещенных пунктом 18.21 Правил рыболовства дрифтерных сетей предложил разрешенные этим же пунктом поверхностные ловушки, конструктивно отличающиеся от дрифтерных сетей. Именно на основании конструктивных отличий от дрифтерных сетей Росрыболовство выдало разрешение на поверхностные ловушки, а должностные лица Погранслужбы ФСБ в 5 актах признали их использование законным, несмотря на объячеивание. И дрифтерные сети, и поверхностные ловушки являются свободно плавающими, т.е. дрейфующими или дрифтерными орудиями лова. Поэтому никакого «приспособления» «под дрифтерный промысел» для ловушек не требуется. Промысел дрифтерными сетями и поверхностными ловушками – это два разных дрифтерных промысла: один запрещенный, другой разрешенный.

Рыбаков обвинили не в том, что поверхностные ловушки — дрифтерные орудия лова, а в том, что они удерживают рыбу путем «объячеивания», якобы запрещенного законодательством. Но «объячеивание», по признанию самой стороны обвинения, оказывается, не запрещено. Из этого следует, что обвинение капитанов и владельцев судов построено на ложном основании, ложность которого признается самим обвинением.

— В 2016-м вы давали комментарии для СМИ по поводу этого задержания. Тогда вы назвали данную ситуацию странной. Прошел год. Все владельцы тех судов признаны виновными. Для Вас эта ситуация все еще остается странной? Может ли она повторится в 2017 году?

— Да, в интервью Газете.ру я действительно так охарактеризовал ситуацию: «Что касается задержания судов, то разрешение на лов выдано не в парикмахерской. Если рыбаки ловили именно теми орудиями лова, которые разработало и разрешило использовать государство в лице уполномоченных органов Росрыболовства, то какие к ним претензии? Ситуация очень похожа на намеренную провокацию, в которой государство сначала выдает зарплату неугодным работникам, а потом свои же банкноты объявляет фальшивыми, а работников — фальшивомонетчиками. Это мало похоже на ответственные и правовые действия государства по отношению к своим гражданам. Это больше похоже на неправовые формы конкурентной борьбы с использованием одной из сторон возможностей государства».

Сейчас, по прошествии года, я называю ситуацию не просто странной, а откровенно возмутительной, неправовой, несправедливой, подрывающей доверие ко всем формам власти (оценочное суждение). Такую характеристику я даю на основании моей оценки действий и Постановлений суда, в заседаниях которого принимал участие как эксперт.

Во-первых, дела против рыбаков возбуждены на основе ложного тезиса о запрете объячеивания. Суд признал отсутствие запрета, но построил на нем обвинение, не заметив разрыва логики.

Также суд не заметил, что в период промысла с 15 по 20 июня вышло 5 официальных актов ФПС ФСБ, подтвердивших его законность. По мнению суда, уполномоченные должностные лица ФСБ, составившие эти акты, не обладали достаточной квалификацией.

Но если уполномоченные аттестованные специалисты ФПС ФСБ не смогли установить законность применения орудия лова по причине «недостатка квалификации», то этого тем более не смогли бы сделать рыбаки, чья квалификация заведомо ниже, но которым государство выдало разрешение на ловушки и 5 раз в лице инспекторов ФПС ФСБ подтвердило законность их применения.

В таком случае, согласно ч. 2 ст. 2.1 КоАП РФ, дело должно быть прекращено, ввиду отсутствия возможности у рыбаков предвидеть правовые последствия применения ловушек. Однако суд признал невозможность установить законность применения ловушек уполномоченным на это инспектором ФПС даже во время их работы по причине «недостатка квалификации», но одновременно признал возможность, а точнее обязанность, у рыбаков предвидеть незаконность еще до работы и отсутствие такого предвидения поставил им в вину со ссылкой на ч. 2 ст. 2.1 КоАП РФ. Откровенную несправедливость и судебно-правовое бесстыдство такого подхода суд также не заметил. (Оценочное суждение).

Также ни в одном из 4 изученных мною дел суд не заметил, что, обвинив рыбаков в несоответствии ловушек пункту 18.21 Правил рыболовства, он так и не сформулировал, в чем именно оно состоит, и не привел никаких доказательств этого несоответствия.

Не имея возможности прямо сформулировать и доказать обвинение на основе ложного тезиса о запрете объячеивания, суд был вынужден обвинять рыбаков в нарушении нормативно не установленных, а значит, не существующих запретов. Например, в использовании «экспериментального» орудия лова. При этом нормативного определения «экспериментального» орудия лова суд не привел, и какая статья Закона о рыболовстве или Правил рыболовства применением «экспериментального» орудия лова нарушена, указать забыл.

Ни одного нормативно установленного запрета, который нарушен применением поверхностных ловушек, со ссылкой на соответствующую статью законодательства, установившую данный запрет, суд не привел, в чем состоит нарушение – не сформулировал и не доказал.

Основным «юридическим» приемом, с помощью которого суд «обосновал» обвинительное заключение, стало абсолютное игнорирование всех доводов защиты и экспертов со стороны рыбаков на фоне полного и безоговорочного принятия всех доводов обвинения.

Вот что показал текстологический анализ Постановления Петропавловск-Камчатского городского суда от 20.03.2017 г. по делу № 5-15/2017 в отношении ЗАО «Шумшу Ко.ЛТД.»

Все Постановление суда состоит из 1927 строк. Изложение доводов защиты занимает 115 строк, доводов обвинения — 1261 строку (в 10,8 раз больше). Изложение доводов экспертов защиты заняло 0 строк! Вместо самих доводов суд поместил свою огульную их критику на 81 строках. Но сами доводы так и не изложил, ибо в таком случае отвергать их было бы тяжело.

Зато доводы экспертов обвинения изложены подробно с цитированием на 658 строках и еще на 382 строках путем повторного пересказа их содержания и выводов уже со стороны суда. Итого — на 1040 строках.

Почувствуйте разницу: 1004 строки – эксперты обвинения, 0 строк – эксперты защиты. При таком перевесе в «доказательствах» можно обвинить в административном правонарушении даже статую медведя на въезде в Петропавловск-Камчатский.

Ст. 19 Конституции РФ устанавливает принцип равенства всех перед Законом и вытекающий из него и закрепленный ч.3 ст.123 Конституции РФ принцип состязательности, согласно которому судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Текстологический анализ показал, что эти принципы грубо нарушены судом, принявшим во внимание только доводы обвинения, но совершенно не заметившим доводы защиты и Конституцию России. (Оценочное суждение).

— Может ли ситуация 2016 года повторится в 2017 году?

— Она может повторяться до тех пор, пока не будет прописано ясных правил.

Я не исключаю, что ситуация с непроработанным пунктом 18.21 Правил рыболовства создана намеренно, чтобы подтолкнуть рыбаков выйти на лов, а затем, используя административный ресурс, обвинить их в нарушениях. Предприятия вышли на лов в полной уверенности, что они работают поверхностными ловушками, сделанными в соответствии с документацией ВНИРО, допускавшей наличие крыльев, но без указания их параметров, выбор которых был оставлен на усмотрение изготовителя. В результате совпадения параметров сетного полотна крыльев поверхностной ловушки и дрифтерных сетей все орудие лова целиком – поверхностная ловушка – было приравнено к дрифтерным сетям. И хотя конструктивные отличия поверхностных ловушек от дрифтерных сетей, без которых был бы невозможен факт выдачи разрешения именно на ловушки, а также 5 актов проверок, определивших орудие лова именно как ловушки, и на этом основании признавших их применение законным, не дают оснований для такого отождествления, промысел был остановлен.

Также полагаю, что дело не только в отсутствии четко определенных норм законодательства, но и в его недобросовестном толковании. Например, в ситуации 2016 года при возникновении сомнений в поверхностных ловушках уже после выдачи разрешений и начала промысла, и, тем более, после 5 актов проверок, подтвердивших законность их использования, необходимо было дать доработать рыбакам путину, предупредив, что с 2017 года ловушки могут быть запрещены. В самом крайнем случае промысел мог быть просто остановлен путем приостановки действий разрешений без санкций к рыбакам. Арест судов, работавших орудиями лова, указанными в разрешительных билетах, – это государственная несправедливость и безответственность по отношению к рыбакам, нарушение и буквы, и духа закона. Это несомненный признак развала государственного управления в рыболовстве.

- Есть мнение, что только дрифтерный лов может быть рентабельным на промысле лосося в море, все остальные виды лова экономически неэффективны. А как вы считаете?

— На этот вопрос есть официальные ответы ТИНРО-Центра от 09.07.2015 № 01-10/2256, СахНИРО от 15.07.2015 №02-2170, КамчатНИРО от 09.07.2015 № 01-03/2032. Суть их сводится к тому, что сопоставимые по рентабельности с дрифтерными сетями и гарантирующие рентабельный промысел разреженных скоплений лососей в ИЭЗ РФ орудия лова среди применяемых в настоящее время институтам неизвестны. Поэтому альтернативой дрифтерным сетям может быть только разработка новых орудий лова. Кроме того, институтами было указано, что такие орудия лова как тралы и кошельковые невода будут заведомо нерентабельны на промысле лососей в ИЭЗ РФ.

Мое мнение полностью совпадает с ответами институтов.

Как вы знаете, пунктом 18.21 Правил рыболовства именно эти два заведомо нерентабельных, а, значит непригодных орудия лова (тралы и кошельковые невода) были включены в число разрешенных. Хочу попросить редакцию «Рыбака Камчатки» задать вопрос читателям и Росрыболовству: зачем это было сделано?

Кроме них в число разрешенных попало только одно, ранее неизвестное и никогда не применявшееся орудие лова – поверхностные ловушки.

- Согласны ли вы с тем, что запрет использования дрифтерных сетей в ИЭЗ повысил подходы тихоокеанского лосося к берегам Камчатки, положительно сказался на лососевых запасах?

— Сразу прошу учесть, что в ответах я имею ввиду только российский дрифтерный промысел и не касаюсь японского в рамках Межправительственного соглашения 1984 года. Для прекращения или иных мер в отношении японского промысла запрет дрифтерных сетей не требовался.

Также прошу учесть, что мои ответы касаются современного дрифтерного промысла и охватывают ситуацию 21 столетия, в котором российский дрифтерный промысел составлял в среднем не более 5 % от прибрежного. Уточнение связано с тем, что противники современного дрифтерного промысла для его характеристики используют последствия японского дрифтерного промысла 1950 – 1970 годов, превышавшего прибрежный иногда в разы.

Российский дрифтерный промысел отличался от прибрежного тем, что велся на удалении более 12 миль от берега в ИЭЗ РФ. В последнее десятилетие подходы лососей осваиваются промыслом полностью. Это значит, что квота вылова лосося, не освоенная дрифтером в ИЭЗ РФ, обязательно будет освоена у берега. Из этого следует, что запрет дрифтера – есть просто перераспределение квот вылова от предприятий, ведущих промысел в ИЭЗ РФ, в пользу предприятий прибрежного промысла. И ничего более. Увеличить общий российский вылов лососей такое перераспределение квот никоим образом не может.

Теперь о подходах и запасах. Подход – это сумма вылова и пропуска на нерест. Если общий объем вылова за счет перераспределения квот не меняется, то величина подхода также не меняется.

Запас формируется на нерестилищах и, значит, определяется пропуском на нерест. Каким промыслом — дрифтерным или прибрежным — определяется пропуск на нерест в последние полтора десятилетия?

Дрифтерный лов составляет около 3 % общей добычи. Прибрежный лов составляет около 97 % и изымает лососей, уже миновавших зону дрифтерного промысла. Это значит, что пропуск на нерест определяется исключительно прибрежным промыслом. Из этого следует, что запрет дрифтерного промысла не повлиял ни на пропуск на нерест, ни на запасы.

Теперь о подходах и запасах непосредственно на Камчатке. Лосось – федеральный ресурс, также как, например, минтай. На дрифтерном промысле работали предприятия дальневосточных субъектов Федерации (в основном, Камчатки и Сахалина). Его запрет повлек перераспределение квот вылова сахалинских и камчатских предприятий дрифтерного промысла в пользу в основном камчатских предприятий прибрежного промысла, то есть перераспределение квот между субъектами Федерации и ничего более. На пропуск на нерест в реки Камчатки и на запасы Камчатки это никак не повлияло, поскольку последние, как показано выше, определяются исключительно прибрежным промыслом.

Теперь перейдем от теоретических рассуждений к цифрам.

Межгодовые колебания уловов на Дальнем Востоке за последние 15–20 лет по естественным причинам превосходили 200 тыс. тонн, поэтому запрет 11 тыс. тонн дрифтерного промысла, составляющего менее 10% естественных межгодовых изменений, никак не мог повлиять на общий рост улова. Ни по одному из видов прибрежные уловы 2016 года не являются максимальными за период 2010 – 2015 годов, когда велся российский дрифтерный промысел.

Возьмем нерку – вид, воспроизводящийся практически только на Камчатке. В российских дрифтерных уловах она составляет значительную долю (55 – 60 %) и изменение уловов именно этого вида в первую очередь связывают с дрифтерным промыслом. Суммарный вылов этого вида (прибрежный+дрифтерный) в 2016 году (50,7 тыс. тонн) уменьшился по сравнению с 2015 годом, когда велся дрифтерный промысел, на 1 тыс. тонн, а по сравнению с 2013 годом на 7 тыс. тонн. Рост же прибрежного вылова нерки в 2016 году по сравнению с 2015 годом произошел просто за счет фактического перераспределения квот вылова морского промысла в пользу прибрежного промысла. Вряд ли это можно считать достижением российского промысла лососей и отечественного рыболовства в целом.

Второй по значимости вид в дрифтерных уловах – кета (30 – 40 %). Однако и по кете суммарный вылов в 2016 году меньше, чем в 2015 году на 32,3 тыс. тонн (28,5 %), а по сравнению с 2014 годом — на 26,4 тыс. тонн (23,3 %). Следовательно, ни о каком решающем и «благотворном» влиянии запрета дрифтерного промысла на уловы кеты также утверждать нельзя.

Вылов кижуча (также как и нерка «камчатского вида») в 2016 году (7 тыс. тонн) уменьшился по сравнению с 2015 годом на 8 тыс. тонн (в 2,15 раза), а по сравнению с 2014 годом также на 8 тыс. тонн, что говорит об отсутствии негативного влияния дрифтерного промысла на запасы и уловы кижуча и об отсутствии положительных итогов его запрета.

Вылов чавычи (тоже исключительно «камчатского вида») в 2016 году также уменьшился по сравнению с 2015 годом на 91,4 тонны (на 10 %). При этом в 2013 – 2015 годах, когда велся дрифтерный промысел, наблюдался рост вылова чавычи. Вылов 2015 года (914,5 тонны) на 368 тонн (на 67 %) превосходил вылов 2013 года (546,7 тонны).

Изъятие дрифтерным промыслом горбуши составляет десятые и сотые доли процентов от ее прибрежного улова и поэтому не может оказывать никакого влияния на общую величину запасов и уловов. Однако в ряде публикаций и рост уловов горбуши в 2016 году по сравнению с 2015 годом связывают с запретом дрифтерного лова, что просто несерьезно. Вылов горбуши 2016 года (265 тыс. тонн) меньше, чем в 2012 году (293 тыс. тонн) и в 2011 году (390 тыс. тонн).

Динамика уловов показывает, что российский дрифтерный промысел не относится к числу главных причин, определяющих величину уловов и запасов лососей ни на Дальнем Востоке в целом, ни на Камчатке, и его запрет не оказал никакого положительного влияния на уловы и запасы ни по одному из видов. Единственным результатом запрета стало закрытие предприятий дрифтерного лова и перераспределения их квот вылова в пользу группы прибрежных предприятий.

— Как следует из ваших слов, на морской промысел лосося выделяется лишь небольшой процент от допустимого улова, и он не оказывает никакого влияния на популяцию лососей. Но как при таком небольшом проценте флот, работающий максимум два месяца в году, может поддерживать свою рентабельность? Не предполагает ли это нарушение закона?

— Вопрос влияния дрифтерного промысла на популяции лососей рассмотрен в ответе на вопрос 4.

Сразу уточню, что флот работал на дрифтерном промысле не 2, а 4 месяца в году. Однако больше чем сроки промысла значат его экономические результаты.

Приказом Росрыболовства от 28.12.2009 № 1209 в целях борьбы с выбросами уловов установлена минимальная квота вылова лосося на 1 судно в 600 тонн. Фактическая квота в 2010 – 2016 годах составила около 800 тонн. Ее освоение давало валовой доход не менее 2,5 млн $, достаточный для окупаемого содержания судна с экипажем. Квоты осваивались почти полностью. Имея такую квоту, закрепленную на 10 лет, только безумец мог заниматься браконьерством и рисковать потерей гарантированного дохода и рентабельного промысла. Подтверждением этому является отсутствие зафиксированных фактов браконьерства на дрифтерном промысле в 2010 – 2015 годах.

После путины суда консервировались и ждали следующей путины, либо использовались на других видах лова или в транспортных целях, если это было возможно.

Поэтому при фактически осваиваемых квотах в объеме около 800 тонн, работа флота была рентабельной, не требовала и «не предполагала» нарушения закона.

— На ваш взгляд, оправдан ли вообще морской промысел лосося с точки зрения экономических интересов государства? Ведь до 2010 года его в России официально даже не существовало.

— Российский морской промысел существовал с 1991 года. Но до 2008 года он происходил по квотам научного и контрольного лова. Федеральным законом от 3.12.2008 № 250-ФЗ он был переведен в категорию промышленного лова.

Экономические интересы государства в рыболовстве состоят в освоении ресурсной базы путем выпуска максимально качественной и конкурентоспособной продукции, создания максимального количества квалифицированных и высокооплачиваемых рабочих мест и получении максимальной отдачи в бюджет от этих рабочих мест.

Теперь давайте сравним по этим критериям дрифтерный промысел лососей с прибрежным и рыболовством Камчатки в целом.

• Качество и конкурентоспособность продукции дрифтерного и прибрежного промысла.

Дрифтерный промысел ловит лососей далеко от берега без признаков нерестовых изменений, снижающих качество мяса. По этим причинам дрифтерный лосось превосходит по качеству и цене прибрежный, относится к продукции премиум-класса, занимает самую верхнюю нишу рынка и пользуется устойчивым спросом на внутреннем и внешнем рынке. Продукция прибрежного промысла относится к продукции массового спроса и также пользуется устойчивым спросом на внутреннем и внешнем рынке. Но лосось дрифтерного промысла дороже и более востребован как на внутреннем, так и внешнем рынке. В целом дрифтерный лосось, безусловно, качественнее и конкурентоспособнее прибрежного.

• Эффективность дрифтерного и прибрежного промысла как источника занятости

Отдельной статистики по численности занятых на прибрежном промысле лососей региональные управления Росстата не публикуют. Поэтому сравнивать показатели дрифтерного промысла как источника занятости можно только с региональными рыбохозяйственными комплексами (РХК) в целом. Из таблицы 1, построенной по данным официальной статистики с портала Правительства Камчатского края («Доклады о результатах и основных направлениях деятельности (ДРОНДы) видно, что на создание 1 рабочего места в РХК Камчатки в целом в 2009 — 2013 годах требовалось 56 т улова, а на дрифтерном промысле — 21,2 тонны. Это означает, что как источник занятости дрифтерный промысел в 2,6 раза более эффективен, чем РХК Камчатки в целом.

Таблица 1. Количество улова, необходимое для создания 1 рабочего места в рыбохозяйственном комплексе Камчатки в целом и на дрифтерном промысле.

Существует мнение, что запрет дрифтерного промысла увеличил занятость в рыболовстве на Камчатки, поскольку перераспределил квоты от дрифтерных предприятий в пользу прибрежных. Таблица 2 опровергает данный тезис. Во-первых, межгодовые колебания уловов лососей на Камчатке превышают 100 тыс. тонн и более чем в 10 раз превышают возможное увеличение прибрежного вылова от запрета дрифтерного промысла. Во-вторых, таблица 2 показывает отсутствие связи между величиной прибрежного вылова лососей на Камчатке и количеством работников. Например, численность работников в 2010 году (16,7 тыс. человек) при вылове лососей в 157 тыс. тонн превышала таковую в 2012 году (16,5 тыс. человек) при рекордном вылове в 255 тыс. тонн.

Следовательно, запрет дрифтера не добавил рабочих мест в рыболовстве Камчатки, а просто уничтожил 500 рабочих мест в российском рыболовстве, в том числе и на Камчатке.

Таблица 2 Прибрежные уловы лососей на Камчатке и занятость в рыболовстве Камчатки

• Бюджетная эффективность дрифтерного и прибрежного промысла

Из таблицы 3, построенной по данным официальной статистики с портала Правительства Камчатского края («Доклады о результатах и основных направлениях деятельности (ДРОНДы), видно, что в рыбохозяйственном комплексе Камчатки в целом в 2009 — 2013 годах в бюджеты всех уровней выплачивалось налогов и сборов в среднем 123,3 тыс. рублей на 1 рабочее место в год, а на дрифтерном промысле (данные бухгалтерской отчетности камчатских предприятий дрифтерного промысла за 2013 год и Сахалинской областной думы за 2014 год) — 336,8 тыс. рублей. Это означает, что бюджетная эффективность дрифтерного промысла в 2,7 раза выше, чем по рыбохозяйственному комплексу Камчатки в целом.

Таблица 3 Выплаты налогов и сборов в консолидированный бюджет на 1 работника

Поэтому морской промысел лосося с точки зрения экономических интересов государства безусловно оправдан, а его запрет безусловно не выгоден и нанес ущерб в виде:

• безвозвратной потери около 500 рабочих мест;
• потери свыше 150 млн. ежегодных поступлений в бюджет и внебюджетные фонды;
• потери самой дорогой ниши на мировом рынке дрифтерного лосося, в которой остались только рыбаки США.
• Запрет российского дрифтерного промысла принес ущерб государственным интересам, но одновременно принес выгоду группе рыбопромышленников прибрежного промысла, конкурирующих за квоты с предприятиями дрифтерного промысла.
• Кроме того, запрет дрифтерного промысла нанес ущерб геополитическим интересам страны. Еще Петр Первый сказал, что российский флаг должен развеваться над морем, в этом сила страны! Разве в геополитическом плане что-нибудь изменилось? Запрет дрифтерного промысла уменьшил число российских флагов над морем на 16 единиц.

— Правда ли, что в 2016 году японские рыбаки, опробовав вместо дрифтерных сетей новые орудия лова, предложенные ВНИРО, освоили в нашей экономзоне только 6 процентов от выделенной квоты лосося, после чего отказались от дальнейшего промысла, посчитав эти орудия лова неэффективными?

— Японцы использовали не «новые орудия лова, предложенные ВНИРО», а разрешенные пунктом 18.21 тралы собственной конструкции. Никаких разработок ВНИРО они не использовали.

В 2016 году японцы выставили только одно судно. Изначально и японские и российские рыбаки понимали, что работа тралом на лососе в ИЭЗ РФ не эффективна. Это понимает любой специалист. Почему тралы и кошельковые невода включили в пункт 18.21, непонятно, если исходить из объективных интересов государственного управления промыслом. Если же исходить из интересов имитации государственного управления промыслом, то понятно.

Японские рыбаки выходили на траловый промысел лососей с целью продемонстрировать его неэффективность и получить переговорные и политические аргументы. Они могут себе это позволить. Сразу после запрета в России дрифтерных сетей в Японии приняли закон о денежной помощи рыбакам, работавшим по Межправительственному соглашению с Россией, и провели соответствующую статью в госбюджете. В течение трех лет предприятиям компенсируются затраты на содержание судна и зарплату экипажу.

Все затраты на траловый лов в 2016 году японским рыбакам также оплачивались из бюджета.

В 2016 году японцы выставили 1 судно, которым работали 2 недели и выловили 4 тонны из 60 тонн квоты (6,7 %).

Российские рыбаки в 2016 году также пробовали работать тралом. Два судна пытались использовать близнецовый трал. За 10 дней поймали 200 кг, порвали два трала и снялись с работы.

В 2017 году японцы снова выставляют 1 траловое судно, оплачивая его работу из бюджета.

Ст. 13 Закона о рыболовстве устанавливает изъятие квот у рыбаков, если в течение 2 лет подряд они осваивают их менее, чем на 50 %. Росрыболовство уже предупредило об этом предприятия дрифтерного промысла. Но при этом п.18.21 Правил рыболовства разрешает использовать только три заведомо непригодных для промысла орудия лова. Тралы и кошельковые невода непригодны, потому что заведомо убыточны, а поверхностные ловушки непригодны, потому что разрешаются на бумаге, а при использовании в море арестовываются.

Право предприятий на промысел тихоокеанских лососей в ИЭЗ РФ закреплено до 2020 года договорами, заключенными в 2010 году по итогам аукциона, на котором в бюджет было выплачено 255,1 млн рублей (около 9 млн долларов по курсу 2010 года). Государство не расторгло их, не имея оснований.

Принимая закон о запрете дрифтерных сетей, глава профильного комитета Г.А. Горбунов на заседании Совета Федерации 24.06.2015 г. заявил: «У рыболовов потерь не будет, так как квоты для них не уменьшаются…»: (http://www.fishnet.ru/news/novosti_otrasli/50099.html). Его слова тогда же подтвердила Глава Совета Федерации В.И. Матвиенко, также гарантировавшая, что квоты не уменьшатся и рыбаки не пострадают.

Но не зря говорят: «До Бога высоко, до царя далеко».

Квоты действительно не уменьшились, но ловить их разрешили только теми орудиями лова, которыми ловить нельзя, и пообещали отнять квоты, если ихне освоят. Ловите рыбу везде, кроме воды, а не поймаете – оштрафуем. Вот так откровенно издеваются над рыбаками в России. Как это контрастирует с отношением к рыбакам в Японии.

Вопросы задавал Кирилл МАРЕНИН