Браконьерский рецидив

Наверное, судить убийцу, насильника или вора легче, чем капитана браконьерского судна. Почему? Потому что в первых трёх случаях на скамье подсудимых оказываются люди, для которых понятия морали очень приблизительны, а в зале заседания льют слёзы потерпевшие. Любого нормального человека эти страдания равнодушным не оставляют, а значит, тех, кто стал их причиной, следует наказать.

В процессах над капитанами браконьерских судов всё иначе. И сама атмосфера, и подсудимые, зачастую холёные, в дорогих костюмах, и адвокаты, уверенно доказывающие, что злого умысла в деяниях их подзащитных не было, создают антураж хорошо отрежессированного спектакля. А главное, в зале нет потерпевших. Хотя, разве, нет? Как бы высокопарно это не звучало, к потерпевшей стороне в данном случае относится государство и его граждане – дети, пенсионеры, малоимущие...

Такая категория осуждённых, как капитаны-браконьеры, в России появилась сравнительно недавно. В 1997 году новый Уголовный Кодекс ввел наказание за преступления в исключительной экономической зоне и на континентальном шельфе Российской Федерации. А с 1998 года функции охраны морских биоресурсов возложили на пограничников. Дальний Восток можно считать наиболее показательным в плане привлечения к уголовной ответственности капитанов-нарушителей регионом. Например, в 2005-2006 годах в судебном порядке в Петропавловске-Камчатском, Северо-Курильске, и Магадане рассматривалось свыше 60 уголовных дел в отношении должностных лиц промысловых судов, по признакам составов преступлений, отнесённых к подследственности Пограничной службы ФСБ России. Проще говоря, каждого из них, прежде чем они оказались на скамье подсудимых, задержали пограничники за незаконное пересечение Государственной границы, за нелегальный промысел морских биоресурсов, а иногда и за то, и за другое. Помимо нарушения законодательства Российской Федерации о континентальном шельфе и исключительной экономической зоне в вину должностным лицам вполне логично вменялось и злоупотребление полномочиями.

Судебная практика изначально сложилась таким образом, что в качестве наказаний капитаны получали, да и сегодня получают, условные сроки, штрафы и запрет занимать капитанские должности на пару лет.

За решётку отправляются единицы. Например, уголовное дело капитана траулера «Дубно» Геннадия Яшкова вошло в историю береговой охраны Пограничной службы и до сих пор считается беспрецедентным. За незаконную добычу 25 тонн краба в 2005 году Петропавловск-Камчатский городской суд приговорил Яшкова к четырём годам лишения свободы и штрафу в размере 300 тысяч рублей. Для подсудимого, которого защищал известный камчатский адвокат, приговор оказался, мягко говоря, неожиданным. Со стороны казалось, что он до последнего момента и вовсе ощущал себя стороной потерпевшей. Яшков не признал вины и утверждал, что фактически контролировал нелегальный промысел другой человек – родственник руководителя фирмы-судовладельца. Именно он, якобы, не позволял остановить судно и принять на борт осмотровую группу. Именно он погиб, когда, исчерпав все способы остановки уходящего от преследования траулера, патрульный Ан-72 открыл огонь на поражение.

Возможно, как раз непризнание вины сыграло роль в вынесении столь сурового приговора. Яшкову тогда многие сочувствовали. И мало кто задавался вопросом, знал ли он, чем придётся заниматься в море. Между тем, ему было прекрасно известно, что разрешения на промысел краба у фирмы нет, и что по данным спутникового мониторинга судно в момент задержания находилось не в исключительной экономической зоне России, а в японском порту Момбецу. Получается, что свой выбор он сделал совершенно осознанно. Равно как и абсолютно все его коллеги по браконьерскому цеху.

Правда, большинство из капитанов, будучи задержанными, выбирают несколько иную тактику поведения и во время расследования уголовного или административного дела, и на суде. Они соглашаются с обвинениями, активно сотрудничают со следствием и в полном объёме признают свою вину. Поэтому «браконьерские» дела чаще всего рассматриваются судами в особом порядке, а наказания осуждённых оказываются «ниже низшего предела». В качестве показательного примера последствий столь гуманного отношения к людям, грабящим богатства страны, можно привести историю ещё одного капитана-нарушителя – Владимира Жолобова. В ноябре 2001 года он долго уводил от погони браконьерское судно «Джухуа-5». С борта патрульного Ан-72 удалось зафиксировать, как экипаж выбрасывал в море ящики, используемые для хранения рыбопродукции. От тяжести содержимого они мгновенно шли на дно. Остановилась шхуна только после того, как по ней пришлось открыть огонь на поражение. В трюмах обнаружили остатки крабовой продукции. Жолобов же вёл себя вызывающе. Ещё в ходе переговоров в адрес пограничников летели угрозы и нецензурная брань. А потом он, общаясь с прессой, вдруг посетовал: «Россию продали…». Природоохранный прокурор предлагал тогда назначить капитану наказание в виде пяти с половиной лет лишения свободы. Однако суд не отправил преступника за решётку, ограничившись условным наказанием. Спустя пять лет пограничники остановили сахалинское судно с культовым названием «Заветы Ильича». На борту обнаружилось свыше пяти тонн незаконно добытого краба, судовая документация не велась, технические средства контроля не работали. Руководил промыслом старый знакомый – Владимир Жолобов. Суд снова признал его виновным и назначил наказание в виде штрафа в размере 300 тысяч рублей.

Есть ли смысл комментировать ситуацию? Порой кажется, что подобные приговоры в отношении капитанов-браконьеров со стажем скорее звучат, как пожелания «счастливого плавания»…

В 2016 году Петропавловск-Камчатский городской суд признал виновными трёх капитанов судов-подфлажников, задержанных сотрудниками Пограничного управления ФСБ России по восточному арктическому району за незаконный промысел краба в исключительной экономической зоне Российской Федерации. Каждому из них назначено наказание в виде двух лет лишения свободы условно, а штрафные санкции составили от 100 до 200 тысяч рублей. Кроме того, в течение двух лет с момента вступления приговора в законную силу, они не имеют права занимать капитанские должности. Заметим, сумма экологического ущерба, причинённого природным ресурсам, составила почти 23 миллиона рублей. Во всех трёх случаях суд удовлетворил иски природоохранной прокуратуры к иностранным компаниям-судовладельцам. Шанс, что эти деньги поступят в российскую казну, ничтожен. А вот то, что осуждённые капитаны снова вернутся в сферу ННН-промысла, можно прогнозировать с большой долей вероятности.

Данные предположения не голословны. Типичным примером тому можно назвать судовую роль остановленного в январе этого года сотрудниками Пограничного управления ФСБ России по восточному арктическому району РШ «Virile». По меньшей мере, три человека из списка членов экипажа имеют давние связи с ННН-промыслом биоресурсов.

Ничему не научил печальный опыт Александра Устинова. В ноябре 2008 года 37-летний капитан пытался увести от преследования пограничников рыболовную шхуну «К-1» под флагом Камбоджи. С борта самолёта Ан-72 удалось заснять на видеокамеру, как экипаж избавляется от рыбопродукции. Фрагменты краба на палубе всё же остались, что и зафиксировала осмотровая группа пограничного патрульного судна «Аргал».

Тогда Устинова привлекли к административной ответственности. Ему пришлось выплатить штраф в размере 47 500 рублей. Но года не прошло, а он вновь стал фигурантом дела о нарушении природоохранного законодательства. На сей раз, являясь капитаном транспортного рефрижератора «Грант» с камбоджийским флагом на мачте. Осмотровая группа пограничного патрульного судна «Аскольд Пынько» успела достать из воды выброшенные экипажем восемь мешков с крабом. Но Устинов и тогда отделался административным штрафом. А ТР «Грант», правда, уже с другим капитаном, ровно через три месяца был задержан с 25-ю тоннами живого краба и в марте 2010 года конфискован.

В очередной раз Александр Устинов попал в поле зрения пограничников в июне 2012 года. Тогда он, являясь капитаном судна «Sea dream», незаконно добыл более 64 тысяч особей краба-стригуна опилио, общим весом свыше 41 тонны. Судно задержали сахалинские пограничники. В марте 2013 года в отношении Устинова, признавшего вину и даже частично выплатившему причинённый ущерб, состоялся приговор. В качестве наказания осуждённому суд назначил штраф в размере 200 тысяч рублей. Кроме того суд удовлетворил иск прокуратуры о взыскании именно с капитана, а не с судовладельца, ущерба, причинённого государству, в размере 18 миллионов рублей. Деньги до сих пор не выплачены. По всей видимости, заработать на погашение долгов Устинов решил привычным способом. Как уже догадался читатель, в судовой роли траулера «Virile», его фамилия присутствует. Более того, по словам некоторых членов экипажа, в руководстве промыслом Александр Геннадьевич занимал далеко не последнее место.

Побывал на скамье подсудимых и ещё один член экипажа судна «Virile» – Михаил Жингель. В июне 2010 года он являлся капитаном браконьерского судна «Флинт» под камбоджийским флагом. Камчатские пограничники, остановив траулер для досмотра, обнаружили в чанах с забортной водой и системой аэрации 70 тонн краба-стригуна опилио. За незаконную добычу водных биоресурсов, незаконное пересечение Государственной границы и контрабанду капитана приговорили к двум с половиной годам лишения свободы условно. На судовладельца, зарегистрированного в Белизе, наложили административный штраф в размере более 40 миллионов рублей.

Как оказалось, капитан траулера «Virile», Григорий Гвоздёв в ННН-промысле тоже далеко не новичок. Постоянно проживая в Крыму, зарабатывать деньги он предпочитает на Дальнем Востоке. Незаконно промышлять в водах РФ на судне под флагом африканского государства Того, будучи нанятым в фирму, зарегистрированную в Японии, по всей видимости, кажется ему вполне приемлемым вариантом.

Как в приватной беседе рассказал журналисту капитан Гвоздёв, улов находящийся в трюмах «Virile», он планировал доставить в один из китайских портов. При этом Григорий Георгиевич очень сетовал на то, что судно остановили пограничники, и что лично он «попал из-за этого на большие деньги». Сожалея лишь об утерянной прибыли, он искренне уверял, что останавливая «Virile», люди в погонах поступили коварно и незаконно. Официально же давать показания отказался, используя законодательное право не свидетельствовать против себя.

Предполагал ли капитан подобный исход событий? Скорее всего. Не исключено, что крымчанину Гвоздёву в момент выбора работы были свойственны размышления, например, о российско-японских взаимоотношениях, направленных на борьбу с ННН-промыслом. Полагаем, задумывался об этом и его наниматель. Правда, наверняка не с точки зрения гражданина, ратующего за сохранение морских богатств Отечества для будущих поколений. Напомним, что с ноября 2014 года начало действовать двустороннее международное соглашение, в соответствии с которым доставка краба в японские порты должна сопровождаться сертификатами, подтверждающими законность вывоза биоресурсов из России. К принятию этого документа, серьёзно усложнившего получение миллионных прибылей крабовыми дельцами, стороны шли несколько лет. В итоге за год работы соглашения цены на краб в стране Восходящего солнца значительно выросли, а перед браконьерами встала проблема легализации улова. По некоторым данным, документы на незаконно добытый биоресурс, чтобы беспрепятственно ввезти его в Японию или Южную Корею, некоторые особо предприимчивые граждане пытаются получить в КНР и КНДР. Безусловно, подобный расклад отнюдь не способствует укреплению международных отношений России с государствами Азиатско-Тихоокеанского региона.

Кстати, страны АТР Григорию Георгиевичу доводилось посещать не раз. В 2013 году он находился на борту камбоджийского краболовного судна «Тайган», сгоревшего у причала в порту Вакканай. Шесть рыбаков тогда погибли, трое, в том числе и Гвоздёв, с ожогами попали в больницу. Власти Японии заявляли в СМИ, что моряки занимались браконьерством. Спасшиеся члены экипажа «Тайгана», по указанию судовладельца пересели на судно «Seven», которое тоже находилось в Вакканае.

В мае прошлого года «Seven» под флагом Того, зафрактованный японской компанией доставил в китайский порт Далянь 90 тонн синего краба. Предположительно капитаном на нём ходил Григорий Георгиевич. Однако грузополучатель оказался крайне разочарован качеством продукта. Морского перехода членистоногие не выдержали и вместо рыбного рынка отправились на свалку. А «Seven» вышел в очередной рейс, в ходе которого за нарушение правил рыболовства его и задержали сахалинские пограничники. На судне, оборудованном для добычи и транспортировки морских биоресурсов в живом виде, они выявили весь «джентльменский набор» браконьера, в частности, отсутствие разрешения на промысел, промысловой документации и технических средств контроля. Гвоздёва привлекли к административной ответственности за нарушение правил добычи водных биоресурсов и порядка прохождения морских контрольных пунктов. Несмотря на то, что адвокат пытался убедить судью в невиновности своего клиента, капитану назначили штраф в размере 40 тысяч рублей.

Куда меньше повезло судовладельцу – компании Coral shipping Co. Ltd. 17 февраля Южно-Сахалинский городской суд принял решение о взыскании с него 200 тысяч рублей штрафа, а также о конфискации траулера «Seven».

Решение можно назвать беспрецедентным, так как в момент задержания «Seven» был зафрактован имеющей японскую прописку фирмой Wise Trading Co. Ltd. Впрочем, вряд ли судовладелец пребывал в счастливом неведении по поводу того, под каким флагом, а главное, с какой целью бороздил морские просторы, принадлежащий ему «Seven».

Шхуна «Virile», с борта которой в естественную среду обитания пограничники вернули более 47 тысяч особей краба, тоже оказалась зафрактованной компанией Wise Trading Co. Ltd у Coral shipping Co. Ltd.

В отношении капитана«Virile» сотрудники отдела дознания и административной практики Пограничного управления ФСБ России по восточному арктическому району возбудили уголовное дело по ч.1 ст. 201 («Злоупотребление полномочиями») и ч. 2 ст. 253 УК РФ («Нарушение законодательства Российской Федерации о континентальном шельфе и об исключительной экономической зоне). Судовладелец будет привлечён к административной ответственности. Безусловно, пока рано давать прогнозы, насколько суровое наказание за незаконный промысел краба на сей раз вынесет суд капитану и юридическому лицу. Между тем, нельзя исключать, что уголовная статья в капитанском активе даже повысит его рейтинг у организаторов незаконной рыбалки.

Считается, что осуждённым по браконьерским статьям капитанам уже нечего терять, а это значит, что они готовы идти на любые риски в погоне за наживой, не задавая лишних вопросов. Не секрет, что у организаторов ННН-промысла существуют списки не только капитанов, но и простых рыбаков, готовых ходить на «летучих голландцах» в надежде на удачу, сознательно отказываясь от социальных гарантий, страховки, нормальных условий работы, медицинской помощи, а порой и шансов на спасение. «Virile» – очередное подтверждение тому. Было бы наивно полагать, что Гвоздёв, Жингель, Устинов, проживающие в разных регионах страны, случайно оказались в соседних каютах.

Тем не менее, внимание органов государственной власти к проблеме ННН-промысла не может не обнадёживать. В прошлом году началась активная работа по ужесточению антибраконьерского законодательства. На рассмотрении находится очередной законопроект. Он, в частности, предлагает изложить в новой редакции статью 253 («Нарушение законодательства о континентальном шельфе и об исключительной экономической зоне»), которая применяется, в том числе, и к капитанам-браконьерам. Сегодня за деяния, предусмотренные данной статьёй, должностные лица, уличённые в незаконном промысле биоресурсов, могут быть наказаны штрафными санкциями до 500 тысяч рублей, обязательными либо исправительными работами и лишением права занимать капитанские должности. В новой редакции предлагается увеличить штраф до миллиона рублей, а так же ввести санкцию, связанную с лишением свободы от двух до трёх лет. А ещё, пожалуй, было бы неплохо отправлять браконьерские суда на металлолом и взять за практику в рамках уголовных дел предъявление капитанам к возмещению и причинённого ущерба, как это произошло с Александром Устиновым. Захочется ли тогда им рисковать уже не репутацией, а разорением и свободой? Вряд ли.

Татьяна ЯКОВЛЕВА